Часто перед родителями стоит дилемма – отдать ребенка на воспитание в ясли или по возможности избавить ребенка от этого. Помните, каждые ясли - вопреки самым благим нашим устремлениям - "центр" распространения инфекции. Конечно, от этого можно и нужно защищаться максимальным соблюдением правил гигиены, но факт остается фактом, детишки в яслях передают друг дружке всевозможные болезни. Правда, подобная опасность подстерегает их и в детском саду, и в школе, но к тому времени они становятся старше и защищеннее. Вряд ли найдется среди малышей в яслях такой, к кому не пристанет заразная болезнь, кого обойдет она стороной. Во многом именно поэтому у нас стали выплачивать матерям пособие по уходу за малолетними детьми, что является колоссальным достижением нашего общества.
Итак, рассмотрим жизненную ситуацию, когда родители решились отдать ребенка в ясли.
На тот момент ребенку уже исполнилось два года, девочка была крепкой, так как болела всего два раза. Ни один из других детей в семье не ходил в ясли, и, откровенно говоря, было обидно отдавать ребенка вопреки своим принципам, рискуя его здоровьем.
Ее приняли. А затем последовала неделя страданий для родителей.
Для своего возраста девочка была очень ловкой. Она прекрасно ела без посторонней помощи, могла одеться с головы до ног и самостоятельно раздеться, умела застегивать и расстегивать пуговицы и молнию, даже шнурки на ботинках могла завязать бантиком, что не удавалось ни одному из ее сверстников. Она знала все цвета: красный, зеленый, желтый, черный, белый - и даже могла отличать голубой от синего... И лишь одного не могли родители внушить своей дочке: что ей нечего бояться. Что, отдавая в ясли, ее будут каждый день уводить из дома, но и приводить домой обратно. Что эта короткая ежедневная разлука отнюдь не означает полного разрыва, отторжения ее от дома, изгнания из рая предыдущей жизни.
Папа-мама ее любят - это она понимала. Но если любят, то почему покидают ее на чужих людей? Тут детский разум оказывался бессильным.
Трехлетним детям детсадовского возраста, легче перенести это ежедневное расставание, хотя часто плачут поначалу те, кто по натуре маменькин сынок или дочка. Но двухлетние просто не в состоянии понять, почему мама с папой хотят избавиться от них. Малыши теряют ощущение абсолютной надежности, в котором они пребывали до сих пор, доверие к взрослым в них подрывается.
Впрочем, не все воспринимают это в одинаковой мере остро. Для кого это большее потрясение, для кого - меньшее.
Для девочки словно бы рухнул весь мир. С этого момента она отчаянно цеплялась за остатки своей домашней жизни. Именно тогда знакомые родителей считали ее отвратительной, невыносимой девчонкой, классическим примером того, как непомерным баловством и неправильным воспитанием можно испортить ребенка.
Родители девочки действительно намыкались, хотя есть родители, на долю которых выпали куда более глубокие и тяжкие страдания. В нашем случае речь шла лишь о том, хватит ли у них терпения.
Терпения хватило, и родители одержали победу уже в первый период привыкания девочки к новой жизни, который оказался для нее самым беспокойным. Девочка страшно много плакала и днем, и ночью, всячески заставляя утешать и успокаивать себя, делала все, чтобы ее взяли на руки, пустили к себе в постель, приласкали. Очень жалостным существом была она в ту пору.
Прошло примерно с месяц, пока она более или менее свыклась с тем, что в ее жизни теперь существуют два мира: домашний и ясельный. А точнее говоря, два полумира: один - с утра до полудня, а другой - с полудня и до утра следующего дня.
В этом отношении девочка не была самой несчастной. Другой ребенок приблизительно того же возраста проревел-проплакал целый год и потом еще, по прошествии нескольких месяцев, и все же родители не забрали его домой.
Вероятно, редким подарком судьбы оказались воспитательницы, чтобы женщины до такой степени - всеми своими чувствами, безраздельно - могли становиться матерями абсолютно чужим детям.
За ребенка они боролись неделями: если нужно - часами держали ее на руках, если нужно - в час послеобеденного отдыха ложились рядом с ней, но не успокоились до тех пор, пока не приручили ее.
Постепенно прекратились слезы по утрам, ночные метания в постели, тревожные пробуждения. Со временем девочка начала даже играть в ясли: она была тетя, а куклы изображали детишек. Она кормила, поила, умывала, укладывала их спать, призывала к тишине и порядку, рассказывала им сказки, пела песни. Она придумала и такую игру, будто ее руки-ноги - это пара близнецов, потому что в яслях были две девочки-близнецы, одинаковые как две капли воды. В особенности свои руки девочка любила называть именами этих девочек, и тогда близнецы-ручонки то гладили, то били одна другую, то обнимались и танцевали, то разговаривали, то ссорились друг с дружкой. В одну из своих любимых игр девочка вовлекала и родителей. Эти домашние игры, основанные на ясельных впечатлениях, воображаемое соединение этих двух различных миров также способствовали тому, что к девочке постепенно возвращалась ее жизнерадостность. После стойкой голодной забастовки первых недель теперь она как следует ела и в яслях, да и дома стала напоминать прежнего ребенка, плакала она лишь изредка.
Пожалуй, все было бы в порядке, если бы не пошли одна за другой болезни, простуды, кашли, насморки, температура, грипп, воспаление среднего уха с нагноением и проколами, - и так целый год обрушивались непредугадываемые, неудержимые болезни.
Родители ребенка прошли через все это. Прошла и она. И если взвесить все обстоятельства, то надо признать: ее необходимо было поместить среди детей даже такой ценой. Необходимо было наконец-то приучить к тому, что она - одна из многих. И пробудить в ней радость этого ощущения.
Когда родители отдали ее в детский сад, она тоже поначалу плакала:
- Хочу остаться дома! Хочу играть дома!
- Нельзя, Бубушка. Тогда я не смогу работать, и у нас не будет денег.
- А. я все равно не хочу в детский сад.
- Надо, золотко мое! Там тебе будет хорошо, вот увидишь!
- А мне нравится быть только дома!
В очередной раз, когда она опять расхворалась и хныкала вечером, отец решил ее успокоить:
- Не расстраивайся, родная! По крайней мере сможешь побыть дома!
У нее на глаза навернулись слезы.
- А я хочу в детский сад!
- Ну что ж, выздоровеешь и пойдешь в свой детский сад. С кем ты любишь там играть?
Ответ у нее был наготове:
- С Эстер Вараи. И с Кати Хорват. А еще с ребятами из младшей группы.
Нетрудно было догадаться, в чем тут дело.
- Вы с ними играете в дочки-матери?
- Да, и мы всегда у них - мамы. |